РАБОТЫ ПОБЕДИТЕЛЕЙ 2020 ГОДА

Дата рождения: 1923-04-01

Место рождения: д. Тургеневка, Калачинского района, Омской области

Род войск: Сухопутные войска, погранвойска

Воинская специальность: сержант, командир отделения

Наименование подразделения: командир отделения ПТР

Информация о ветеране по данным на 02.09.1945: Пропал без вести

Боевой путь: Герой моей семьи – мой прадед Иван Семёнович Гайдамак Грянула Великая Отечественная война, неожиданным ударом подкосив миллионы семей. Иван Гайдамак, как только ему исполнилось 18 лет, 16 апреля 1942 год был призван Калачинским райвоенкоматом на военную службу. Как человека образованного, его направили на курсы младших командиров. Из Новосибирска он был отправлен на поезде в Омск. Ивану не удалось повидаться с семьей перед самым страшным временем в истории страны и в его собственной жизни. Поезд, на котором он направлялся в Омск, проезжал станцию Калачинскую, но он не смог встретиться с родными. Война стояла у порога, суровым шагом вступая в мирную жизнь. Так начался военный путь моего прадеда, переписка с родными, которая вылилась в 33 солдатских письма треугольника. Первые письма были из военного лагеря «Черёмушки», что под Омском. Из письма прадеда я узнал, что он не был сразу отправлен на фронт, а был переведён на курсы младших командиров. В письме от 21 мая 1942 года он пишет: «…Меня перевели в другую роту, хотели отправить (два слова зачёркнуто, по всей вероятности «на фронт»). Но сейчас меня оставили для отправки на курсы в Омск, пока нахожусь в лагере». Здесь молодые солдаты постигали азы военной науки. А в письме от 28 июня 1942 года он пишет: «Нас погрузили в вагон. Сейчас еду защищать Родину...», письмо плохо написано и очень короткое, солдат извиняется, «Пока дорогие мои родные писал в вагоне, поэтому плохо». Следующее письмо от 30 июня 1942 года написано в поезде, пишет: «… Едем уже 3 суток. Посмотрите на карте, где этот Свердловск. Как далеко этот город от нас. А буду ещё дальше…» Сформированная 308-я Гуртьевская дивизия была передислоцирована в конце мая 1942 года из Омска в приволжский военный округ в район г. Саратова. В августе 1942 года дивизия под командованием полковника Гуртьева выступила на фронт. Путь ее был к Сталинграду, где уже два месяца шли жестокие бои. Бой первый приняли на территории совхоза "Котлубань". Противник обрушил на войска дивизии мощный огонь артиллерии, минометов, авиации, танков. Но ничего не смогли сделать фашистские войска, не сломили боевой дух и упорство воинов-сибиряков. Они с честью выполнили задачу: задержали фашистов в наступлении на Сталинград. Из книги воспоминаний Ю.А. Науменко «Шагай, пехота!» я узнал, что бок о бок с сибиряками сражались бойцы 1151 стрелкового полка: «29 сентября на позиции 1151-го стрелкового полка в районе Котлубани враг предпринял четыре атаки пехоты при поддержке танков. Главный удар гитлеровцы наносили по 2-му батальону, которым командовал лейтенант Нестеренко. Воины батальона при поддержке полковой батареи старшего лейтенанта Костина отбили все атаки и уничтожили при этом 4 танка. В тот день погиб лейтенант Нестеренко. Ему не было еще и 20 лет, он совсем недавно прибыл в полк, воевал смело и умело, пройдя за какие-нибудь два месяца путь от взводного до командира батальона. Правда, должен заметить, что в осенних боях под Сталинградом мы потеряли многих командиров, и такое быстрое продвижение по службе объяснялось еще и этим печальным обстоятельством». Сформированная в августе-сентябре 1941 года в Ставрополе как 343-я стрелковая дивизия принимала участие в оборонительных боях на Сталинградском направлении и Сталинградской битве (17.07.1942 - 2.02.1943гг.). Прадед оказался каким-то образом не в своей 308-ой Гуртьевской дивизии, а в 1151 стрелковом полку 343 стрелковой дивизии. О своем местонахождении он написал в следующем письме «…Обо мне Мамаша и сестренки не беспокойтесь. Разобьем Гитлеровскую свору и тогда приеду домой с победой. А если вражеская пуля сразит меня в бою, то он поплатится жизнью многих. Я за бойцов, а бойцы за меня. Пусть за кровь поплатятся кровью…. Писать много нечего. Сообщаю, что, жив и предостаточно. Прощайте Мамаша и сестренки. Пишите ответ адрес. Полевая почта 543 п/с 1151 с/п, 2 батальон, рота ПТР.» Но прадед Иван продолжал сражался в Сталинграде бок о бок с сибиряками. Потом переписка с родными оборвалась. В 6 томе КНИГИ ПАМЯТИ на странице 164 есть запись: Гайдамак Иван Семёнович, род. 1923 г. с. Тургеневка. Рядовой, погиб 30 сентября 1942 году, похоронен в колхозе «13 лет Октября» Городищенского района, Волгоградской (Сталинградской) области. Это была первая похоронка на сына, которую получила его мама Христинья Кирилловна Гайдамак. Когда моя сестра Алёна в 2014 году обратилась в военкомат, то пришел обескураживающий ответ. В повестке от 12 декабря 1942 года указывалось: Ваш сын Гайдомин, а не Гайдамак Иван Семёнович погиб. Родные солдата получили похоронку на незнакомого солдата. И по этим данным имя нашего прадеда занесли неверно в Книгу Памяти. По всей вероятности, мой прадед был ранен, а его посчитали убитым и родные получили похоронку, в которой закралась ошибка. В письме за 26 октября 1942 года Иван пишет, что болел малярией: «Вы пишете: что Петров писал, что я еду домой, нет Петров видел, когда я заболел малярией, и меня увезли в госпиталь, и поэтому он так написал, а сейчас я не знаю где он.» Девять писем получила семья от воина за время боёв под Сталинградом. В книге Ю.А. Науменко «Шагай, пехота!» читаем: «В январе разгорелись жестокие бои за балку Сату. Наступление велось медленно, от окопа к окопу, от блиндажа к блиндажу. Каждый захваченный нами опорный пункт незамедлительно закреплялся: устанавливались на прямую наводку орудия, оборудовались окопы для минометов, противотанковых ружей и пулеметов. Это позволяло нам успешно отбивать контратаки врага, удерживать за собой завоеванные рубежи. В этих изнурительных, изматывающих силы боях мы теряли своих боевых товарищей… …Жалкий вид был у этих горе-завоевателей. Многие из них брели по дороге на Дубовку с отмороженными носами, ушами, закутанные в тряпье, в эрзац-валенках из соломы. Только наша 343-я стрелковая дивизия взяла в плен 6796 гитлеровцев, из них 4 генерала, 12 полковников, 112 остальных офицеров, 510 унтер-офицеров. В районе Тракторного завода дивизия захватила у врага 67 орудий разных калибров, 13 минометов, 8 шестиствольных минометов, 207 пулеметов, 30 танков, 6 бронемашин, 2 склада с горючим и боеприпасами и много другого вооружения и имущества.» В письме от 7 февраля 1943 года прадед высылает свою фотографию с фронта (фотография утеряна). И пишет: «Я вам высылаю в этом письме фотокарточку. Вы с этой фотокарточки можете увидеть, что я уже не тот, что был дома. Я уже стал настоящим мужчиной. Закалился, как положено каждому войну Красной армии.» Из книги Ю.А. Науменко я узнал о дальнейшем боевом пути стрелкового полка, в котором сражался мой прадед: «Почти месяц наш полк находился на станции Иловля. Как и другие части дивизии, занимался боевой подготовкой. На занятиях особое внимание уделялось ускоренному освоению боевых навыков с применением огнестрельного оружия, приемов рукопашной схватки, общефизической подготовке нового пополнения. Полк укомплектовался личным составом. В дивизии были созданы учебные подразделения, куда назначались командирами офицеры и сержанты с большим боевым опытом… Наша 343-я стрелковая дивизия в начале апреля прибыла к месту своей новой дислокации - на станцию Хреновая. …В середине апреля 1943 года приказом Верховного Главнокомандующего 66-я армия была преобразована в 5-ю гвардейскую, а 4 мая, тоже по приказу Верховного, паша 343-я была преобразована в 97-ю гвардейскую стрелковую дивизию. А наш 1151-й стрелковый полк стал с того дня именоваться 289-м гвардейским стрелковым полком.» Ни в одном из писем солдат не пишет о тяготах солдатской жизни, но волнуется о родных. Некоторые письма очень короткие видимо он писал их в перерывах между боями. В одном из писем он пишет: «…за последние 3 месяца (1943 год) я от вас получил 11 писем, а также получил карточку на которой сфотографированы Люба и Маруся. Жду карточку с Лизой и с мамой, охота и их посмотреть…» В письме от 7 апреля 1943 года прадед пишет: «Победа будет за нами! Вы я думаю читаете о том, что враг отступает, неся большие потери в людях и технике. Дорогие родные, вы пишете, что у вас так тепло, что начинает таять снег. А у нас где я нахожусь снегу уже нет давно. Погода стоит теплая, ходим уже почти 2 месяца в сапогах, валенки уже сдали, потому что совсем сухо. Так что зиму пережили». В письме за 5 мая 1943 года прадед Иван с гордостью пишет: «Получил Гвардейский значок, то есть стал Гвардии Красноармейцем». Ю.А. Науменко вспоминает об этом памятном событии: «…на плацу выстроились бойцы, командиры и политработники из всех наших подразделений в ожидании начала торжественной церемонии вручения полку гвардейского Знамени. В полк прибыло командование 97-й гвардейской стрелковой дивизии вместе с командиром 33-го гвардейского стрелкового корпуса гвардии генерал-майором И.И. Поповым. Комкор вручил подполковнику П.Р. Панскому гвардейское Знамя и выразил уверенность в том, что полк пронесет его сквозь дым и пламя боев к полной победе над врагом. В ответ раздалось громкое "ура". Я видел, как волновался командир полка, принимая Знамя. Затем он произнес клятву гвардейцев, а все воины, опустившись на одно колено, мысленно повторяли ее слова. Потом святыня была передана в руки знаменщика полка - первого кавалера ордена Отечественной войны II степени, командира орудия старшего сержанта И. Карпухина. И когда взвод со Знаменем обходил строй бойцов, снова разнеслось громкое, протяжное "ура". На митинге первое слово было предоставлено старшему лейтенанту В.В. Кузину, который сказал: - Принимая гвардейское Знамя, мы клянемся защищать Родину не просто мужественно и умело, не щадя своей крови и самой жизни для победы над врагом, как велит военная присяга, а особенно настойчиво и упорно, с беззаветной храбростью и инициативой каждого бойца, по-молодецки, как полагается настоящим гвардейцам. Множить боевые традиции, умножать с каждым днем боевой счет, чтобы скорее достигнуть победы призвал бойцов в своем выступлении старший сержант А. Бондаренко. После окончания митинга подразделения полка прошли торжественным маршем. В тот же день всем воинам полка были вручены нагрудные знаки "Гвардия". Присвоение полку гвардейского звания означало не только вручение ему гвардейского Знамени и знаков "Гвардия" всему личному составу. Гвардейские стрелковые полки с декабря 1942 года стали более сильными по сравнению с обычными полками. В каждой пулеметной роте стало по 12 станковых пулеметов вместо девяти. А в составе стрелкового батальона появился взвод 45-мм противотанковых пушек. Штабу полка непосредственно подчинялись рота автоматчиков, рота связи и взводы: комендантский, пешей и конной разведки, саперный, химзащиты. Начальник артиллерии полка имел в своем распоряжении, по сути дела, дивизион (хотя он так не назывался) из трех батарей: 45-мм пушек, 76-мм пушек и 120-мм минометов. Как видим, у начальника штаба полка под рукой находилось довольно много "разнокалиберных" подразделений, действия которых ему приходилось координировать ...» Из книги Ю.А. Науменко «Шагай, пехота!» узнал о дальнейшем боевом пути прадеда: …9 мая войска 5-й гвардейской армии по указанию Ставки Верховного Главнокомандования начали перемещаться в район западнее Старого Оскола. 97-я гвардейская стрелковая дивизия, совершив более чем трехсоткилометровый марш, к утру 16 мая сосредоточилась на реке Оскол в районе Заломное, Ютково, Истобное. В этот период всеми войсками армии, в том числе и нашим полком, успешно готовился мощный оборонительный рубеж глубиной до 40 километров на участке от Заосколья до Белого Колодезя, где предполагалось наиболее вероятное направление наступления противника. Это была первая важнейшая задача подготовки к летней военной кампании 1943 года. Вторая задача, не менее важная, заключалась в том, чтобы основательно подготовить весь личный состав к предстоящим решающим боям. От бойцов и командиров требовалось огромное напряжение сил. Судите сами: 6 — 8 часов в сутки мы занимались боевой подготовкой и по 4 - 6 часов ежедневно вели оборонительные работы. В условиях наступившей жары это было довольно непросто. Особое внимание уделялось борьбе с танками. Опытные воины учили молодых солдат приспосабливаться к местности, наиболее эффективно применять противотанковые ружья и гранаты для поражения самых уязвимых мест вражеских машин. Исключительно важное значение имела обкатка личного состава танками. С этой целью на учебных полигонах танки утюжили траншеи и окопы, где находились солдаты, сержанты и офицеры. Все занятия проводились с учетом максимального приближения к реальным боевым условиям. Батальонные и ротные учения проводились с боевой стрельбой, с применением приемов рукопашного боя в разное время суток, включая ночь…» В письме от 24 мая 1943 года он пишет: «Служит со мной один из Новосибирской области, это только один Сибиряк, а больше сибиряков со мной нет: дорогие родные, как я далеко от вас, что никогда не думал быть в такой долгой разлуке, охота посмотреть какие вы стали за эти 14 месяцев. Соскучился по вас, так что и не могу описать, ну ничего жив буду, приеду домой тогда встретимся, а пока никакой возможности нет». Затем на боевом пути прадеда Курская битва. Курская Битва, по мнению историков, являлась переломным моментом в Великой Отечественной войне. В сражениях на Курской дуге принимали участие более шести тысяч танков. Такого в мировой истории не было, да и наверное, больше не будет. Действиями советских фронтов на Курской дуге руководили маршалы Жуков и Василевский. Численность советской армии составила более 1 млн. человек. Солдат поддерживали более 19 тысяч орудий и минометов, с воздуха поддержку советским пехотинцам оказывали 2 тысячи самолетов. Немцы противопоставили СССР на Курской дуге 900 тысяч солдат, 10 тысяч пушек и более двух тысяч самолетов. На сайте «Память народа» я нашёл карту «Курской битвы». В книге «Шагай, пехота!» об этой операции написано: «…На долю 97-й гвардейской стрелковой дивизии выпала тяжелая задача: борьба с танками и пехотой противника, которые шли на левом фланге основного танкового клина, нацеленного на Прохоровку. Ожесточенные бои развернулись и на участке нашего 289-го гвардейского стрелкового полка. Противник бросил в бой свои хваленые танки "тигр" и "пантера", самоходные орудия "фердинанд". За ними двинулась пехота, с воздуха их поддерживала авиация… 23 июля наша дивизия вышла к господствующей высоте 233,6, прикрывавшей подступы к Томаровке… 11 августа наш полк получил приказ выйти рано утром по маршруту Бабков, Лозовой, Мерло, Заброда, Логовая, Крысино с целью перерезать вместе с другими частями дивизии шоссейную дорогу Харьков - Сумы. К исходу дня полк занял оборону севернее Крысино. 12 августа противник предпринял мощный контрудар из района южнее города Богодухова, используя броневую и огневую силу трех танковых дивизий СС "Райх", "Викинг" и "Мертвая голова". У немцев была цель выйти в тыл нашим войскам, в том числе 5-й гвардейской армии. Главный удар пришелся по 97-й гвардейской стрелковой дивизии, а, следовательно, и по позициям нашего полка… 14 августа КП полка перебазировался на восточную окраину Богодухова. До последних дней этого месяца нам пришлось вести бои с обороняющимся противником. Потом сопротивление его ослабло, и мы начали преследование откатывающихся на запад и юго-запад немецких частей. 23 августа войсками Степного фронта при содействии нашего Воронежского и Юго-Западного фронтов был освобожден Харьков.» Мой прадед выжил в этой битве за освобождение Харькова, о чем свидетельствует его последнее письмо от 28 августа 1943 года: «…Пишу в окопе захватил трофейные чернила и ручку и поэтому пишу чернилами. Новости вам известные. Я участвовал в боях за Харьков. Мы первые ворвались в город. Немец убежал в … ( вымарано цензурой). Дорогие мама и сестренки я по вас сильно соскучился охота повидаться поговорить, но этого сделать нет возможностей. Ждите жив буду вернусь тогда встретимся. На этом и заканчиваю своё маленькое письмишко. Пока прощайте…» Таким образом, я установил, что фронтовой путь моего прадеда Ивана Семеновича Гайдамака за период с апреля 1942 г. по 28 августа 1943 г. пройден из лагеря «Черемушки» г. Омска до г. Харькова. За этот период он принял участие в Сталинградском сражении, Курской битве, в освобождении г. Харькова. По архивным данным, он пропал без вести в феврале 1944 года, а последнее письмо родные получили в сентябре 1943 года. Пока мы не знаем о дальнейшей судьбе нашего прадеда Ивана Семёновича Гайдамака, не знаем, где покоится его прах. Но я буду продолжать изучать военные документы, размещённые в интернете и, возможно, удастся установить последние месяцы фронтовой судьбы моего прадеда. А для моей семьи, он с нами вот уже пятый год пройдёт в «Бессмертном полку». Я горжусь своим Героем – прадедом ИВАНОМ СЕМЁНОВИЧЕМ ГАЙДАМАКОМ. По ходу своего поиска, я определил боевой путь моего прадеда и отметил его на карте.